(рисунок Susan Seddon Boulet)

Андрей зашел в комнату к сестре. Она спала. Ее густые черные волосы растрепались и лежали на подушке, рядом с ее тоненькой ручкой, которую Эльвира закинула за голову; длинные ресницы немного вздрагивали, и, казалось, вот-вот Эля откроет свои карие глаза, или на висок сбежит соленая капелька слез; тонкий рот был приоткрыт, и на губах играла чуть заметная улыбка. Андрей сел у изголовья кровати, нежно пригладил волосы Эле и подумал: «Какая же у меня красивая сестричка, и ни на какую другую я ее не променяю! Даже не смотря на то, что она всегда грустная и улыбается только во сне, даже не смотря на это дурацкое, стоящее в углу, инвалидное кресло».
Андрей продолжал поглаживать сестру по голове, а Эля, проснувшись, приоткрыла глаза и улыбнулась.
- Мне опять снилось, что я танцую, - прошептала она.
Андрей тоже улыбнулся ей, а его сердце в который раз кольнула жалость к Эле. Он встал, подошел к окну, отдернул штору и открыл окно. В душную комнату ворвались солнечный свет, чириканье воробьев, жужжание машин по шоссе. Эля приподнялась на локте и жмурилась от яркого солнца.
- Нет, правда. Я была в красном платье – таком, как на обложке журнала, который ты мне купил два дня назад; я кружилась, кружилась… И все было так чудесно, так прекрасно…
Андрей сжал руки в кулаки. Чем он мог ей помочь? Как он мог заставить ее ноги ходить, если они такие с самого рождения? Он молча смотрел в окно, а потом, повернувшись к сестре, сказал:
- Ты знаешь, что сегодня восьмое марта? Твой день? И я тебе принес подарок…
Она опять слабо улыбнулась.
- Подарок?
- Да, и скоро ты его увидишь.
Андрей подошел к Эле, заметив, что она пытается сесть, и спросил:
- Помочь тебе встать, да?
Она кивнула. Андрей откинул одеяло и, взяв Эльвиру на руки, усадил ее в инвалидную коляску. Эля подъехала к окну и вдохнула свежий, ранневесенний воздух. Ветер трепал ее волосы и складки белой, кружевной ночной рубашки. Эля окинула взглядом улицу и, как обычно, не заметив там ничего нового, кроме машин, мерно движущихся по шоссе, отвернулась от окна. Андрей стоял, облокотившись на стол.
- А ты опять работал допоздна, да?
- Откуда ты знаешь?
- У тебя синяки под глазами. И вообще, ты выглядишь очень усталым.
Они немного помолчали, а потом Эля попросила:
- Расскажи мне еще раз о маме.
Это была ее любимая просьба. Она знала, что сейчас будет говорить брат, даже помнила интонации, потому что слышала эти слова много раз.
- Она была прекрасной, и очень любила и тебя, и меня, и папу. Он, кстати, прислал нам деньги переводом.
- «Алименты», - вставила Эльвира.
Андрей улыбнулся и продолжил:
- Она не знала, какой ты будешь, но обязательно хотела назвать тебя Эльвирой. Она была самым чудесным и добрым человеком на земле. Пусть я знал ее только до того возраста, когда мне было пять лет, но я ее помню. Помню волосы – такие же черные, как у тебя, ее запах – от нее всегда пахло какими-то сладковатыми духами. А в тот день она пошла гулять, еще с тобою в животе. А тут эти бандиты… Они потребовали денег, но у мамы их не было – зачем ей кошелек на прогулке, когда она просто хотела подышать свежим воздухом? А бандиты избили ее…
Андрей проглотил комок в горле и продолжал:
- Потом больница, папины слезы, диагноз, роды… И ее смерть, ощущение пустоты, потери… И ты с парализованными ногами, на всю жизнь… Я помню, как рыдал отец, когда ему рассказали обо всем этом. Я думал, что он нас никогда не оставит. А он женился и уехал.
Андрей вздохнул, посмотрел на Элю, которая, замерев и вперив взгляд в одну точку, слушала его рассказ.
- Ладно, хватит о грустном! – Андрей сел на корточки рядом с Элей.
- Да, да… - вздохнула она. – А что же за подарок?
- Ах, да! Подарок!
Андрей вскочил, выбежал из комнаты и вернулся с цветами и свертком.
- Мои любимые герберы! – Эля взяла в руки букет больших, похожих на ромашки, красных цветов.
- А там что?
Андрей развернул сверток, и Эля увидела красивое небесно-голубое платье с вышитым серебряными нитками цветочным рисунком.
- Какая красота! Но… зачем?
- Разве я не говорил? – нахмурил брови Андрей. – Придет Галя…
- Твоя девушка? О которой ты рассказывал?
- Да. Еще будут Димка, Сашка и Лариса. А ты примерь платье! Я хочу посмотреть, какая ты будешь в нем. А я пойду поставлю цветы в вазу.
Когда он вышел, Эля начала переодеваться. Это было не очень удобно, сидя в инвалидной коляске, но годы «тренировок» взяли свое, и Эля быстро и ловко одела платье. Она подъехала к зеркалу, включила бра и начала расчесывать свои длинные волосы. Потом она собрала их в пучок, а впереди оставила две прядки. Заправив постель, что было тоже не слишком удобно, закрыв окно и погасив свет, она выехала в гостиную, где брат только что начал выдвигать стол для будущего банкета. Он застыл со стулом в руках, когда увидел свою сестру.
- Эля! Ты прекрасна!
- Правда? Спасибо тебе большое!
Эльвира подъехала к нему и протянула руки, чтобы обнять. Андрей нагнулся к ней и поцеловал в щеку.
- Если у нас будут гости, нам нужно приготовить угощение, - сказала Эльвира и направилась на кухню. Андрей пошел за ней.
- Я купил все для «оливье» и крабового салата. Сервелат, сыр, вино и так далее. Короче, все в холодильнике, говорил Андрей, смотря как Эля надела фартук и начала доставать продукты.
- Во сколько придут гости? – спросила Эля, поставив вариться овощи для салатов.
- В четыре, - Андрей начал резать крабовые палочки.
- Всегда хотела познакомиться с твоими друзьями, и сегодня это, наконец, удастся. Расскажи мне о них.
- Ну, Саша и Лариса работают вместе со мной, а Диму я знаю еще со школы.
- И это все? Расскажи, какие они!
- Вот придут, и ты их увидишь.
И вот Андрей вспомнил как неделю назад, когда они с Димой покупали продукты, Андрей открыл кошелек, где в прозрачном кармашке носил фото сестры. Дима сказал, увидев Элю на фотографии, что никогда ему не простит то, что Андрей скрыл от него такую прекрасную девушку. А когда Андрей поведал Диме о Эльвирином несчастье, сказал, что это не важно. А еще сказал, что, судя по фотографии, Эля очень милая. «Да она и в правду очень милая!» - думал Андрей, наблюдая за ее ловкими манипуляциями на кухне. Да в принципе, чем ей еще заниматься целыми днями, кроме чтения книг, просмотра фильмов, вышивания и сидения в Интернете, как не готовкой блюд?
К четырем все было готово. Андрей успел переодеться в костюм, а Эля накрасила глаза голубыми тенями, от чего стала еще прекрасней.
Раздался звонок в дверь. Андрей пошел открывать. Прихожая наполнилась голосами и топотом. Эля подъехала к брату.
- Вот, познакомьтесь – моя сестра Эльвира.
- Лучше называйте просто Эля, - скромно сказала Эльвира.
Она окинула глазами гостей. Пока их было двое – Лариса, красивая высокая блондинка, и Саша – тоже белокурый, с тонкими чертами лица. Не успели гости раздеться, как звонок вновь зачирикал свою мелодию. Это были Дима и Галя. Девушка обняла Андрея и поцеловала. Она была веселая, улыбалась. Ее голубые глаза, каштановые локоны, полноватые губки – все излучало жизнерадостность. Эльвире она сразу понравилась, и она мысленно одобрила выбор брата. Наверное, если бы не ее несчастье, Эля была бы такой же жизнерадостной и веселой. После Гали, Эле представили Диму. Светловолосый, голубоглазый, он имел очень доброжелательное выражение лица, и улыбка, если она появлялась у него на лице, источала бесконечно добрую радость. Этот человек заинтересовал Эльвиру. Он был совершенно не похож на Андрея – того Эля видела насквозь, всю его жалость к ней, за которую она очень любила брата. Дмитрий улыбался как-то добро и так, наверное, он улыбался ей, если бы она не была в том положении, в котором находилась сейчас – прикованная к инвалидной коляске.
Андрей подарил Гале и Ларисе по красивому букету цветов, и гости переместились в гостиную.
Весь вечер Эля была в центре внимания, и это начало ей надоедать. Она начала чувствовать себя не в своей тарелке. Да, она вот такая особенная, но зачем же так об этом говорить. При удобном случае она решила сбежать. О, злая ирония, именно «сбежать» не получиться.
Возможность представилась довольно быстро – гости захотели потанцевать. Андрей пригласил Галю, Саша – Ларису, а Дима куда-то делся. Эля решила уединиться где-нибудь, а излюбленным местом для уединения у нее был балкон. Там она любила сидеть и вышивать. Поэтому она поехала именно туда.
Но побыть одной ей так и не удалось. На балконе стоял Дима и курил. Эля вздохнула, но решила все-таки остаться на балконе. Дима помог ей преодолеть дверь.
- Куришь? – спросила Эля. – Курить вредно.
- Да ведь и правда, - и Дима широким жестом выкинул сигарету. За ней полетела и вся пачка.
Эля улыбнулась, а потом, окинув взглядом вечернюю улицу, заметив строившийся невдалеке дом, сказала:
- Этот дом строят уже шесть месяцев. Так интересно наблюдать: в один день прибавиться пол-этажа, там сделают окно, вставят рамы…
- Ты любишь наблюдать за строительством дома?
- Да, это… Это как вышивание! По чуть-чуть, из отдельных крестиков проявляется картина.
Они помолчали.
- Тебе не холодно? – спросил Дима. – Хоть балкон и застеклен, ты, должно быть, замерзла. Хочешь, я схожу за пледом?
- Он на кресле в гостиной.
Дима ушел, а Эля подъехала поближе к открытому окошку. Как хорошо ей показалось почувствовать на своем лице брызги мокрого снега, валящегося с черных небес. Внизу шумели машины, гудела где-то сигнализация, то там, то тут загорался свет в окнах, слышался скрежет лопаты дворника по асфальту. Эля закрыла глаза и, захваченная волной чувств, наткнулась на нечто страшное и пугающее. Это было онемение ног. Она их не чувствовала совсем, как будто это была не часть ее тела. Зияющее, пытающееся поглотить ее целиком, сопровождающееся холодом, онемение склонилось над нею.
Но кто-то дотронулся до нее, она почувствовала тепло пледа, и, открыв глаза, Эля увидела рядом Диму. Он тоже подошел ближе к стеклу окна и наблюдал за снежной мартовской улицей. Никому не хотелось говорить, и каждый был поглощен своими мыслями. Эля боролась с пустотой внутри себя, а Дима думал о ней. Ему казалось странным, что эта девушка не знает того, без чего его жизнь была бы немыслима, и что чувствует и знает каждый человек. Например, пешие прогулки по цветущему полю, бег, веселые детские игры, даже школа. И эта девушка все равно умная, начитанная и прекрасная. И чудесно улыбается.
А ее ноги согрел плед, и они перестали ныть своей онемевшей болью.
- У тебя, наверное, много друзей? – спросила она вдруг.
- Ну да…
- Наверное, это здорово. Я очень одинока, и у меня есть только брат, который меня поддерживает, но он работает и появляется только вечером. И в детстве у меня тоже не было настоящих друзей. Даже друзья Андрея уделяли мне мало внимания.
На балконе появилась Галя.
- Вот вы где! – сказала она. – Дим, Андрей хочет взять тебя и сходить за еще одной бутылкой шампанского.
- Ну что же, раз ему не хватило тех, - с усмешкой сказал Дима. – То, пожалуй, сходить можно.
Эля теперь осталась наедине с Галей. Они улыбнулись друг другу.
- Знаешь, - начала Галя. – У тебя отличный брат.
- Просто замечательный!
- Расскажи о нем что-нибудь, пожалуйста.
Эля припомнила один случай из их детства. И решила рассказать именно его.
- Однажды, когда мне было только девять, а ему – четырнадцать, Андрей захотел познакомить со своими школьными друзьями. А я была очень рада, потому что устала быть всегда одной. Но его друзья, увидев меня, начали смеяться и подшучивать надо мной. Никто не знает как это больно, когда над твоим горем смеются. А Андрей, ты знаешь, он выгнал их и пообещал мне никогда-никогда не дружить с такими плохими мальчиками. И он сдержал слово, представляешь?
Эля остановилась, а потом сказала Гале:
- А еще знаю, что он тебя очень любит.
Галя грустно улыбнулась.
- Я всегда была уверена, что он замечательный. Когда я впервые его увидела, что-то мне подсказало, что он – моя судьба. Он как-то сразу незаметно подкрался к сердцу, и я влюбилась.
- Значит, так бывает, когда любишь? Я ведь никогда не любила. Наверное, это покажется для тебя странным, но это так. Я столько читала об этой самой любви, но так и не смогла по-настоящему узнать, что это такое.
- Я уверена, что у тебя все еще впереди.
Эля только опустила глаза и ничего не ответила.
- Да, я правда уверена! – сочла нужным повторить Галя, но больше ничем она не смогла подтвердить свой вывод: в ее голове все же промелькнула мысль о невозможности любви для человека в инвалидной коляске. И Галя решила перевести разговор на другую тему.
- Ты говоришь, что ты всегда одна? Нет, с этого дня ты не будешь одной! Хочешь, что бы я была твоей подругой?
- Хочу.
Этот день запомнился Эле как один из самых лучших дней в ее скучной и однообразной жизни. У нее появились друзья. Сколько раз она мечтала об их появлении, сколько раз представляла их – обязательно преданных ей, добрых и веселых, которые поддержали бы ее во всем. Поэтому ночью, лежа в постели, она долго не могла уснуть, полная впечатлений, довольная тем, что осуществилась ее мечта.
Весна пролетала незаметно, на дворе стоял теплый солнечный апрель, блестели лужи на асфальте, через черный слой почвы пробивалась зелень, начинали распускаться первые цветы. За это время Эля сдружилась с Галей, и они были друг с другом как сестры. В доме часто появлялся Дмитрий, которому Эля всегда была как-то особенно рада, что не оставалось незамеченным для Андрея, который тихо и никому не говоря, чему-то радовался. Эля заметила это уже давно, но сочла малозначимым. Она связала эту радость со свадьбой брата и Гали, которая должна была состояться пятого мая. И Эля была счастлива.
В тот день, где-то в конце апреля, Андрей сообщил Эльвире, что вновь задержится на работе и ей, уже в который раз, придется остаться одной. Весь вечер Эльвира провела за чтением романа, где главная героиня, Диана, была влюблена в принца Шенгерского. Эле нравилось читать такую литературу: когда нет своей любви, она радовалась за чужую, будь она на страницах книги, как здесь, или же реально, как у Андрея с Галей. Было уже темно, где-то одиннадцатый час, когда вдруг свет в квартире погас. Эля на ощупь нашла стол и положила на него книгу. Она чувствовала только собственное биение сердца, слышала свое дыхание и равномерное, неторопливое тиканье часов. Когда ее глаза более-менее привыкли к темноте, она подъехала к серванту, который в темноте казался огромным медведем, и достала из него тонкую, церковную свечку. Ее пламя, желтое, трепещущее, вспыхнуло и осветило комнату. Огонь принялся играть с тенями на стене.
Эля облокотилась на стол, подперла ладонями голову и уставилась на горящую свечу. Темнота, тени, «медведь» начали ее угнетать.
Но еще больше, с огромной силой, на нее набросилась онемение. Оно шевелилось внутри, забирая себе все больше и больше частиц худенького, бледного тела, танцевала в такт с тенями на стене, подвывала неслышной болью, заставляя девушку подчиниться ему полностью. Как будто вторая душа вселилась в ее тело и боролась с ее собственной.

{ страница 2 }
{ страница 3 }